Я вышел ростом и лицом
(Спасибо матери с отцом),
С людьми в ладу – не понукал, не помыкал,
Спины не гнул, прямым ходил,
И в ус не дул, и жил, как жил,
И голове своей руками помогал.

Но был донос, и был навет,
Кругом пятьсот, и наших нет.
Был кабинет с табличкой "Время уважай!"
Там прямо без соли едят,
Там штемпель ставят наугад,
Кладут в конверт и посылают за Можай.

Потом – зачёт, потом домой:
С семью годами за спиной.
Висят года на мне – ни сбросить, ни продать…
Но на начальника попал,
Который бойко вербовал –
И за Урал машины стал перегонять.

Дорога, а в дороге "МАЗ",
Который по уши увяз.
В кабине тьма, напарник третий час молчит.
Хоть бы кричал, аж зло берёт:
Назад пятьсот, пятьсот вперёд,
А он зубами "Танец с саблями" стучит.

Мы оба знали про маршрут,
Что этот "МАЗ" на стройках ждут,
А наше дело – сел, поехал – ночь, полночь!
Ну надо ж так – под Новый год,
Назад пятьсот, пятьсот вперёд,
Сигналим зря, пурга, и некому помочь.

«Глуши мотор, – он говорит. –
Пусть этот "МАЗ" огнём горит!
Мол, видишь сам, тут больше нечего ловить,
Мол, видишь сам – кругом пятьсот,
И к ночи точно занесёт,
Так заровняет, что не надо хоронить!»

Я отвечаю: "Не канючь!"
А он за гаечный за ключ,
И волком смотрит – он вообще бывает крут.
А что ему – кругом пятьсот,
И кто кого переживёт,
Тот и докажет, кто был прав, когда припрут.

Он был мне больше чем родня –
Он ел с ладони у меня,
А тут – глядит в глаза, и холодно спине.
А что ему – кругом пятьсот,
И кто там после разберёт,
Что он забыл, кто я ему и кто он мне.

И он ушёл куда-то вбок.
Я отпустил, а сам прилёг,
Мне снился сон про наш весёлый наворот:
Что будто вновь кругом пятьсот,
Ищу я выход из ворот,
Но нет его, есть только вход, и то не тот.

Конец простой – пришёл тягач,
И там был трос, и там был врач,
И "МАЗ" попал, куда положено ему,
И он пришёл – трясётся весь…
А тут опять далёкий рейс...
Я зла не помню. Я опять его возьму.