Водой наполненные горсти
Ко рту спешили поднести –
Впрок пили воду черногорцы
И жили впрок – до тридцати.

А умирать почётно было
Средь пуль и матовых клинков,
И уносить с собой в могилу
Двух-трёх врагов, двух-трёх врагов.

Пока курок в ружье не стёрся,
Стреляли с сёдел и с колен.
И в плен не брали черногорца –
Он просто не сдавался в плен.

А им прожить хотелось до ста,
До жизни жадным, – век с лихвой
В краю, где гор и неба вдосталь,
И моря тоже – с головой:

Шесть сотен тысяч равных порций
Воды живой в одной горсти...
Но проживали черногорцы
Свой долгий век – до тридцати.

И жёны их водой помянут –
И прячут их детей в горах
До той поры, пока не станут
Держать оружие в руках.

Беззвучно надевали траур
И заливали очаги,
И молча лили слёзы в траву,
Чтоб не услышали враги.

Чернели женщины от горя,
Как плодородные поля,
За ними вслед чернели горы,
Себя огнём испепеля.

То было истинное мщенье –
Бессмысленно себя не жгут! –
Людей и гор самосожженье,
Как несогласие и бунт.

И пять веков, как божьи кары,
Как мести сына за отца,
Пылали горные пожары
И черногорские сердца.

Цари менялись, царедворцы,
Но смерть в бою всегда в чести, –
Не уважали черногорцы
Проживших больше тридцати.

Мне одного рожденья мало –
Расти бы мне из двух корней!
Жаль, Черногория не стала
Второю родиной моей.

1974