Восемь плит на дорогу и пара монет королю,
чтобы жил и не бедствовал - пусть не безбедно, но всё же -
не для памяти: слышишь, монарх, я тебя не люблю,
оттого и уснуть не могу на заснеженном ложе.

Это небо тоскливей церковного воска. Ладонь
отсекает чужое от камня, а львиные когти
отворяют глаза, чтобы в окна глядеть, как в огонь,
над ночным Эдинбургом твоим приподнявшись на локте.

Ты ещё не устал. Ты забудешь о позднем тепле,
о случайном, которому мир безмятежен и светел.
И в бессонную жизнь уплывая на длинном столе,
я окликну тебя - для того, чтобы ты не ответил.