Сколько б ты ни прожила, сколько я ни проживу,
разве в сказке наяву мы когда-нибудь бывали?
Но сегодня мы с тобой побывали наяву
во хрустальных деревах на Сиреневом бульваре.

И безмолвствовал вокруг город, словно неживой,
и как будто два крыла распахнулись за плечами,
и сиреневая ночь обрамляла облик твой,
и саднило мне гортань от сиреневой печали.

Это, верно, сон – но мы разучились верить снам.
Да, конечно, это всё – лишь на оттепель морозец.
Но дозволь мне полагать, что дарует чудо нам
некий сказочник-чудак, некий чародей-уродец.

Это он, конечно, он, силой чудною влеком,
верой чудною храним, жаждой чудною палимый,
опустился на бульвар – и сиреневым ледком,
как перчаткой, обтянул каждый пальчик тополиный.

Далеко ль, недалеко ль нам до Страшного суда –
но, пока подлунный мир в роковой не сгинул сваре,
как хотел бы я с тобой заблудиться навсегда
во хрустальных деревах на Сиреневом бульваре!

Но, связав на краткий миг нас одною бечевой,
наша жизнь за часом час эту ночь перелистает,
всё расставит по местам, не оставит ничего –
всё растает поутру,
всё растает,
всё растает...

1987 -1989