Устав от бесконечных ран,
Я небо спрашивал о Боге,
Тогда впервые Божий храм
Поднялся на моей дороге.

И я сумел в него шагнуть.
Там, за стеною белой-белой,
Я изболевшуюся грудь
Перекрестил рукой несмелой.

Стократным пламенем свечей
Светился Храм, как день погожий,
И понял я, что я – ничей,
Что я – ничей, а только Божий.

И что жива душа моя,
И что надежда в ней хранится,
Что в этой Книге Бытия
И мне оставлена страница.

А служба медленно текла,
Взлетал глагол славянской речи,
И восходил под купола
Негромкий голос человечий.