Я мог бы лежать на афганской меже,
Убитый и всеми забытый уже.
И мог бы, судьбу окликая: «Мадам,
Позвольте, я Вам поднесу чемодан!» –
В Чите под перроном похмельный «боржом»
По-братски делить с привокзальным бомжом...

Я мог бы калымить в тобольской глуши,
Где хуже медведей тифозные вши.
Тяжёлым кайлом натирая ребро,
Под Нерчинском в штольне рубить серебро
Я мог бы... Но жизнь, изгибаясь дугой,
По-барски дарила и шанс, и другой.

Иные галеры – иной переплёт,
И вновь под ногами старательский лёд.
В словесной руде пробиваюсь пером -
Меня подгоняет читинский перрон
И тот, кто остался лежать на меже,
Убитый и всеми забытый уже.